22 мая 1859 года родился Артур Игнатиус Конан Дойль, автор приключений Шерлока Холмса

Широко известно, что Конан Дойль создал замечательного сыщика Шерлока Холмса. Не слишком известно другое: что автор недолюбливал этого персонажа, который, несомненно, принес ему немалую прибыль, но также затмил своей почти дартвейдеровской фигурой другие, менее броские произведения писателя.

«Куда бы ты ни отправился — ты всюду будешь обязан выполнять работу, которую считаешь неправильной», — говорит божественная фигура герою «Бегущего по лезвию бритвы» Филипа К. Дика о проклятии рода человеческого. Вот и Конан Дойлю пришлось испытать похожее. Ему хотелось писать рыцарские романы в духе Вальтера Скотта, приключения в духе Майна Рида и исторические романы, ради создания которых он пускался в чрезвычайно трудоемкие исследования, поражавшие своей скрупулезностью даже современных специалистов.

Дав жизнь – вечную жизнь! – Холмсу, бедный доктор (ну, чем не Франкенштейн) Дойль отдал собственную жизнь на откуп этому занудливому морфинисту, который везде совал свой нос, но дальше этого носа не видел, даже не зная, например, об открытии Коперника! Шерлок «Вейдер» Холмс задушил славу всех остальных произведений Дойля. Что бы Дойль ни писал после выхода первых рассказов о Шерлоке: «блокбастер» о приключениях в глубинах океана или историю столетней войны – какофоническая скрипка Холмса заглушала и песню кита, и бряцание оружия, так же как дьявольский хрип Дарта Вейдера заставлял всех вокруг задержать дыхание.

На самом деле, писатель идентифицировал себя с другом, соратником и психологическим антиподом Холмса – доктором Ватсоном, в характере которого нетрудно заметить многие черты самого доктора Дойля. Да и внешность Ватсона (особенно в иллюстрациях и экранизациях) по традиции повторяет облик самого Дойля. (Вспомним, как похож на Дойля актер Виталий Соломин из советского сериала «Приключения Шерлока Холмса и доктора Ватсона»!)

Вообще, несмотря на популярность серии, Конан Дойль невысоко оценивал свои рассказы про Шерлока Холмса. Он считал более достойными и «серьезными» другие свои произведения, такие как автобиографический любовный роман «Дуэт со случайным хором» (1898) или исторический роман «Белый отряд» (1891), который знатоки называли лучшим рыцарским романом со времен «Айвенго». По свидетельству сына, Дойль сам был настоящим рыцарем в душе, боготворил Вальтера Скотта, и дом его был похож на рыцарский замок. Неудивительно, что образ Холмса был для романтически настроенного Дойля, мягко говоря, суховат!

Холмс олицетворял для Дойля тот самый «яд научного материализма», в котором доктор постепенно, в течение всей жизни распознал своего заклятого – как в рыцарских романах – врага, а то и Врага в библейском смысле. Надо отдать Дойлю должное: как и профессор Мориарти, он боролся с Холмсом до конца. Недаром на его могиле начертано двустишие: «Верен, как сталь, Прям как клинок». И забегая вперед, можно сказать, что Дойль с честью погиб в этой схватке.

Фактически, большую часть из пятидесяти шести рассказов про Холмса он написал уже тяготясь этим персонажем, жизнь которого приобрела, вследствие чрезвычайной популярности, самостоятельное значение, и который «наступил на горло» песне самого Дойля. Очарованные приключениями проницательного сыщика, читатели снова и снова требовали продолжения любимого «сериала». Другим веским аргументом были все возраставшие – с 25 до 1000 фунтов стерлингов! – гонорары.

И все же Дойль не мог смириться со «скрытой угрозой», исходившей от Холмса и тяготившей его привольный дух. Впервые он попытался избавиться от детектива, написав в 1889-1890 годы основанную на сюжете «Этюда в багровых тонах» (1887) – который как в свое время раз запустил шерлоковскую «сантабарбару» – трехактную пьесу «Ангелы тьмы», где д-р Ватсон становится главным действующим лицом, а Холмс даже не упоминается! Но эта робкая попытка не удалась: при жизни писателя книга просто не была опубликована, и, кстати, так и не была переведена на русский язык. В контексте всеанглийской истерии по Холмсу книга просто не имела права на жизнь, как не имела бы, скажем, в Советском Союзе последняя серия «Семнадцати мгновений весны» БЕЗ Штирлица.

Вторую попытку покушения на Холмса Конан Дойль задумал в начале 1893 года, когда отправившись с женой на отдых в Швейцарию и посетив знаменитый Рейхенбахский водопад, он внезапно понял, что здесь он сможет раз и навсегда прикончить Холмса. В рассказе «Последнее дело Холмса», сыщик в обнимку с жаждущим расквитаться с ним любой ценой профессором Мориарти (единственным достойным противником, которого смогла предоставить ему преступная среда Лондона) падает в Райхенбахский водопад с 250-метровой высоты – несомненно, «смертельный номер». Очевидная гибель сыщика была зафиксирована прибежавшим ему на помощь доктором Ватсоном. «Там, в глубине этого страшного котла кипящей воды и бурлящей пены, навеки остались лежать тела опаснейшего преступника и искуснейшего поборника правосудия своего времени», – заключает Ватсон, тщательно осмотрев место происшествия. Попытку Дойля похоронить Холмса на дне «страшного котла», в сердце каменной бездны можно истолковать как неосознанное стремление отправить демона обратно в Ад…

Специально созданная поисковая комиссия подтвердила выводы Ватсона, хотя тела так и не нашли. Наконец, сам Холмс, в своей прощальной записке, написанной за несколько минут до схватки с заклятым врагом, хладнокровно и без сомнений, as a matter of fact, указывал на очевидную неизбежность (и безупречную логическую оправданность) такого финала. В общем, по всем данным, Холмс погиб – «произошло» это 4 мая 1891 года; «была» даже небольшая заметка в местной газете и сообщение агентства Рейтер. А в ближайшем к водопаду городке Майринген и сейчас стоит бронзовый памятник Холмсу…

Но, как известно, «иногда они возвращаются»! Журнал The Strand, в котором публиковались тогда рассказы про великого сыщика, сразу потерял двадцать тысяч подписчиков. Дойлю пришло несколько тысяч писем от разочарованных (а подчас и разъяренных) фанатов Холмса. Наконец, по легенде, писатель получил письмо от самой королевы (!) Виктории, которая «подсказывала» писателю, что, конечно же, Холмс жив, а его мнимая гибель – всего лишь стратегический ход неуязвимого детектива… Тут уж истинному патриоту Дойлю пришлось покориться, и Холмс поспешно «воскрес». Сыщик вернулся как ни в чем ни бывало: искушенный в боевых искусствах, он, оказывается, ловко выскользнул из смертельных объятий Мориарти, а вот тот – да, не удержался на краю и упал… Дойль объясняет временное исчезновение Холмса так же, как это указано в письме королевы, стратегическими соображениями.

Публика, конечно же, с радостью проглотила такой неправдоподобный поворот (в числе столь же «наглых» и столь же коммерчески оправданных «воскрешений» вспоминается лишь клонирование лейтенанта Элен Рипли в последнем сиквеле «Чужих»!), и в итоге мало кто посетовал, как странно все-таки Холмс «воскрес из мертвых». Всего было опубликовано три «посмертных» сборника рассказов про знаменитого сыщика: «Возвращение Шерлока Холмса», «Его прощальный поклон», и, наконец, «Архив Шерлока Холмса».

Для самого же Конан Дойля проблема смерти – и особенно загробного существования – в этот период была уже далеко не пустяковым делом. Более того, она, можно сказать, стала для него делом всей жизни. Это касается так называемого «спиритизма» – оккультного феномена, граничащего с религией, который впервые привлек общественное внимание в 1848 году в связи с сообщением сестер Фокс.

Надо сказать, Конан Дойль получил весьма болезненную «антирелигиозную» прививку еще в раннем возрасте. Отец Дойля, талантливый художник Чарльз Алтамонт Дойль, был хроническим алкоголиком (впоследствии он допился до дурдома), и не мог оплачивать учебу сына. Поэтому семье пришлось прибегнуть к помощи богатых родственников, которые выбрали мальчику школу на свой вкус.

Маленький Артур прошел через маленький «ад на земле»: сначала суровую иезуитскую школу-интернат Ходдер Плейс, и затем продолжавший религиозную обработку юношества колледж Стонихерст. Оба учебных заведения были настоящей казармой, где к детям применялись варварские физические наказания, а пища была скудной и отвратительной, словно в тюрьме. В этих условиях учащихся приобщали к библейским истинам, прививали им христианскую любовь к ближнему… Неудивительно, что такие педагогические ухищрения произвели на самостоятельно мыслившего Артура прямо противоположный эффект. Вырвавшись, наконец, из колледжа в 1876 году, он был – так, по крайней мере, ему казалось – законченным агностиком.

Единственным проблеском веры в чудеса был его мрачновато-мистический роман 1889 г. «Тайна Клумбера», где три буддийских монаха с помощью паранормальных способностей мстят воевавшему в Индии генералу за убийство своего духовного учителя.

Однако через десять лет после «освобождения» из иезуитской «тюрьмы» Дойль уже всерьез заинтересовался жизнью после смерти и в частности возможностью вызывать духов умерших – т.н. «спиритизмом». Они с другом проводят спиритический сеанс, на котором медиум (который видел Дойля первый раз в жизни) поразил его чтением мыслей. Он посоветовал Дойлю не читать книгу, над покупкой которой писатель как раз в это время раздумывал. Это дало первый толчок новому увлечению Дойля.

Позднее на него произвели большое впечатление спиритические сеансы знаменитого ясновидящего Даниэла Дангласа Хоума, который поражал современников не только «трансовой речью» (когда дух говорит голосом медиума), но также более редким так называемым «прямым голосом» — то есть, он обладал способностью позволять духам говорить через него собственными голосами. К тому же – и для многих это имело решающее значение – Хоум не имел себе равных в проявлении способностей телекинеза и левитации: то есть, проще говоря, он летал по воздуху. Все это самый знаменитый ясновидящий «всех времен и народов» делал в присутствии свидетелей, в том числе скептически настроенных видных ученых, добровольно подвергался исследованиям и ни разу не был уличен в мошенничестве. Примечательно, что Хоум – в отличие от множества других медиумов – принципиально не брал денег за сеансы, считая себя проводником божественных сил. Дойль впоследствии подробно описал личность Хоума в девятой главе первого тома своей «Истории спиритуализма» (1926). Другие медиумы, в которых Дойль безоговорочно верил – Эвсапия Палладино и Мина («Марджери») Крендон. Вторая жена Дойля, Джин Лекки (с которой он обручился в 1907 г.) сама проявляла сильные медиумические способности…

Начавшийся со спиритизма, то есть, говоря языком скептиков, «столоверчения», интерес Конан Дойля к духовным проблемам вылился в 1916 году в публичное принятие религиозной доктрины спиритуализма (составной, и наиболее зрелищной, частью которого является спиритизм). Писатель, по его собственным словам, встал на позиции «возрождения религии и того непосредственного, практического спиритизма, который есть единственное противоядие от научного материализма», то есть, говоря формально, принял христианский спиритуализм. Дойль верил, что в условиях потери доверия к коррумпированной церкви и утратившим былое значение ритуалам необходимо возродить первоначальное учение Христа в его святой простоте, а сомневающимся – предоставлять фотографии призраков, показывать сеансы спиритизма и вразумлять другими объективными методами. Писатель считал, что спиритуализм станет всемирной «религиозной наукой», в которой существование сверхъестественных феноменов, таких как ясновидение, энергетическое целительство, левитация – и особенно существование у человека бессмертной души – будет доказано научно.

Дойль увлеченно исследовал появившиеся в это время сенсационные фотографии призраков и фей. В том числе, он искренне верил в подлинность фотографий так называемых «фей из Коттингли» (1917) , и активно защищал их мнимую подлинность в своей книге «Явление фей» (1921). Даже сами спиритуалисты отнеслись к «Явлению фей» скептически, другие просто подняли писателя на смех. Впоследствии эти фотографии оказались умелой мистификацией – как и многие спиритические сеансы того времени.

Однако нет сомнений в том, что вера, которую доктор Конан Дойль обрел в конце жизни, была искренней. «Верный, как сталь» доктор Дойль всю вторую половину 1920-х годов изо всех сил пытался приблизить победу своих новых идеалов. Он написал десяток популярных книг по спиритуализму и потратил значительную часть своего состояния – которое он сколотил не без помощи Шерлока «Вейдера» Холмса – на путешествия по разным странам с лекциями на духовные темы. Умер Дойль тоже знаково – даже хочется сказать, «погиб». Еще не оправившись от тяжелой простуды и едва почувствовав легкое улучшение, Дойль (а ему уже было за семьдесят!) отправился в Лондон, чтобы встретиться с министром внутренних дел, собиравшимся провести новый «драконовский» закон против спиритов. Сердце писателя не выдержало, и он умер от инфаркта, так и не встретившись с чиновником. Сложно не вспомнить в этой связи кончину великого русского писателя Л.Н. Толстого…

Между собой соратники по спиритуализму называли Конан Дойля «апостолом Павлом»: этот погибший за веру «тринадцатый» апостол (который не видел Иисуса до воскрешения) сначала участвовал в гонениях на христиан, а после обращения занимался активным проповедническим служением… На самом деле, трансформация, которую претерпел Конан Дойль: из стопроцентного материалиста-врача в преуспевающего писателя, из создателя рыцарских романов в религиозного мистика – не так уж нелогична. Такая история стара – если не как мир, то уж точно, как Новый завет. Мало-помалу преодолев проклятие своей жизни – тень Холмса-«Вейдера» с гигантской трубкой в руке – Дойль открыто поддержал «Светлую сторону Силы» и погиб, как настоящий рыцарь-джедай (или истинный врач) – трудясь на благо человечества… Если бы духи заранее рассказали писателю о таком конце, он был бы счастлив.

Текст подготовлен для «Частного Корреспондента»

НА ГЛАВНУЮ БЛОГА ПЕРЕМЕН>>